Записал публичное обращение, в котором обвинил Алексея Навального в оскорблении и клевете и потребовал сатисфакции на поединке, сославшись на офицерские традиции: «Испокон веков еще подлеца били по лицу и вызывали на дуэль». Четких условий Золотов не назвал — предложил драться, пригласив Навального «на ринг, на татами — куда угодно». И пообещал сделать из соперника «сочную отбивную». При этом сам Навальный в этот момент находился под административным арестом. Золотов в своем вызове несколько раз напрямую оскорбил своего соперника — назвал подлецом и трусом. Пригрозил в случае нового оскорбления перешагнуть через Навального, вытереть о него ноги, а перед этим устроить шоу перед всем личным составом Росгвардии.

Почему слова Золотова сами нарушают дуэльные традиции

Отвечает Яков Гордин, историк, автор книг «Русская дуэль» и «Дуэли и дуэлянты: Панорама столичной жизни»:

Никакого отношения к дуэльной традиции эта история не имеет. И дело не в том, как многие пишут, что Навальный не военный — такие поединки случались. К примеру, Дантес был офицером, а Пушкин — штатским. Были случаи, когда штатский человек убивал на дуэли военного — дворяне, как правило, умели стрелять.
Во-первых, генерал Золотов — глава Росгвардии, он призван блюсти законы, а сам призывает грубо их нарушить. Я не знаю ни одного случая, когда на обвинение в коррупции чиновник любого ранга отвечал вызовом. Любые поединки — на пистолетах, на саблях — были запрещены. За это могли посадить в крепость, разжаловать в солдаты, отправить воевать на Кавказ.
Во-вторых, никогда вызов на поединок не исходил от власть имущего. Дуэли с высокопоставленными людьми бывали, но всегда инициатива исходила от младшего, считавшего, что у него нет другого способа защитить свою честь. Была в начале двадцатых годов ХIХ века знаменитая дуэль между генералами Киселевым и Мордвиновым. Командир бригады Мордвинов вызвал начальника штаба армии Киселева и был смертельно ранен.
В-третьих, во времена дуэлей дворяне договаривались об оружии и подразумевалось, что оба этим оружием владеют. В случае с Золотовым, тренированный, обученный рукопашному бою человек предлагает драться на ринге тому, кто, быть может, никогда в жизни там не бывал.
В-четвертых, если говорить о дуэльной традиции, то она исключала мордобой. Пушкин, великий знаток дуэльных правил, в дневнике 1830-х годов с презрением пишет о молодых кавалергардах, которые вместо поединка устроили драку на кулаках. Николай I, отнюдь не жаловавший дуэли, узнав об этом эпизоде, выгнал драчунов из гвардии c позором.
У генерала Золотова есть достаточно способов ответить Навальному в рамках закона, если он уверен в своей правоте. А способ с «дуэлью» слишком простой: «Я сильнее — следовательно я прав!»